Литература писателей эмигрантов выходцев из России возникла вскоре после Октябрьской революции и по сей день существует как политический противник литературы тоталитарного режима. Но эмигрантская литература только визуально существовала отдельно, на самом деле она вместе с литературой России являет собой неделимое целое.
Эмигранты первой волны (1918–1940).
Понятие «русское зарубежье» образовалось практически сразу после свершения Революции 1917 года, когда страну стали покидать беженцы. В больших центрах поселения русских – Париже, Берлине, Харбине – сформировались целые мини-городки «Россия в миниатюре», в которых были полностью воссозданы все черты дореволюционного русского общества. Здесь печатались русские газеты, работали университеты и школы, писала свои труды интеллигенция, покинувшая родину.
На тот момент большая часть художников, философов, писателей добровольно эмигрировала или была выслана за пределы страны. Эмигрантами стали звезды балета Вацлав Нижинский и Анна Павлова, И.Репин, Ф.Шаляпин, известные актеры И. Мозжухин и М.Чехов, композитор С.Рахманинов. В эмиграцию попали также известные писатели И.Бунин, А.Аверченко, А.Куприн, К.Бальмонт, И. Северянин, Б.Зайцев, Саша Черный, А.Толстой. Весь цвет русской литературы, отозвавшийся на страшные события революционного переворота и гражданской войны, запечатлевший рухнувшую дореволюционную жизнь, оказался в эмиграции и стал духовным оплотом нации. В непривычных условиях зарубежья русские писатели сохранили не только внутреннюю, но и политическую свободу. Несмотря на тяжелую жизнь эмигранта, они не перестали писать свои прекрасные романы и поэмы.
Эмигранты второй волны (1940 – 1950).
Во время второй мировой войны в России начался очередной этап эмиграции, который был не столь масштабен, как первый. Со второй волной эмиграции страну покидают бывшие военнопленные и перемещенные лица. Среди писателей, уехавших в то время из Советского союза оказались В. Синкевич, И.Елагин, С.Максимов, Д.Кленовский, Б.Ширяев, Б.Нарциссов, В.Марков, И.Чиннов, В.Юрасов, которым судьба готовила тяжелые испытания. Политическая ситуация не могла не отразиться на мироощущениях литераторов, поэтому самыми популярными темами в их творчестве становятся страшные военные события, плен, кошмары террора большевиков.
Эмигранты третьей волны (1960–1980).
В третью волну эмиграции Советский союз преимущественно покидали представители творческой интеллигенции. Новые писатели-эмигранты третьей волны являлись поколением «шестидесятников», мировоззрение которых было сформировано в военное время. Надеясь на хрущевскую «оттепель», они так и не дождались коренных перемен в общественно-политической жизни советского общества и после знаменитой выставки в Манеже стали покидать страну. Большая часть писателей эмигрантов была лишена гражданства - В.Войнович, А.Солженицын, В.Максимов. С третьей волной за границу выезжают писатели Д.Рубина, Ю.Алешковский, Э.Лимонов, И.Бродский, С.Довлатов, И.Губерман, А.Галич, В.Некрасов, И.Солженицын и др.
Почему Хрущев устроил скандал на выставке в Манеже?
1 декабря 1962 года генсек Никита Хрущев посетил выставку “30 лет МОСХА”, проходившую в Манеже. Художники в тревожном и волнительном ожидании подготовили для генсека кресло в центре зала: они готовились выслушать его мнение, ответить на вопросы, пообщаться на тему искусства. Вот что они услышали в тот вечер:
“Все это не нужно советскому народу. Понимаете, это я вам говорю! … Запретить! Все запретить! Прекратить это безобразие! Я приказываю! Я говорю! И проследить за всем! И на радио, и на телевидении, и в печати всех поклонников этого выкорчевать!”
Осмотр картин Хрущевым сопровождался эпитетами “говно”, “дерьмо”, “мазня”. В западной прессе даже писали, что Хрущев срывал картины со стен.
Выставка, которая должна была открыть дорогу русскому послевоенному авангардизму, фактически стала его завершением. Уже на следующий день в газете “Правда” был опубликован разгромный доклад, давший начало полноценной кампании против абстракционизма и формализма в СССР.
Одним из тех, кому от генсека досталось больше всего, стал скульптор Эрнст Неизвестный. Неизвестный вспоминал, что, Хрущев “кричал как резаный”. Другого художника, Бориса Жутовского, Хрущев требовал отправить на лесозаготовки.
Хрущев появился в Манеже утром, около половины десятого утра. Сначала он вполне спокойно осматривал работы Грекова, Дейнеки, других монументалистов. В залах Штеренберга и Фалька ему уже не понравилось, и в залах “белютинцев” он обрушил свой гнев на авангардистов.
Скульптор Эрнст Неизвестный.
Сам того не желая, Неизвестный стал центральной фигурой этого исторического скандала. К студии Элия Билютина, которая составляла костяк экспозиции, Неизвестный присоединился временно — сначала для небольшой экспозиции на Таганке, а потом уже и в Манеже.
Эрнст Неизвестный был старше других участников, к тому же воевал. Так сложилось, что впоследствии для многих он стал именно тем скульптором, которого обзывал Хрущев. Сам Неизвестный, кстати, не любил вспоминать о скандале. Но все же в разных интервью иногда говорил об этом событии. "Нас, художников, построили в ряд на верхней площадке перед лестницей. Но даже там были слышны вопли Никиты Сергеевича, вошедшего со свитой в здание. Когда он поравнялся с нами и спросил, кто главный, Ильичев почему-то указал в мою сторону. И Хрущев со всей мощью обрушился на меня", — вспоминал позже скульптор.
По словам Неизвестного, когда Хрущев подошел к его работам, начался "настоящий шабаш": "Хрущев кричал как резаный, что я проедаю народные деньги". Неизвестный пытался объяснить генсеку, что тот не профессионал и в искусстве не разбирается. "Вокруг все тряслись от страха, — вспоминает скульптор. — А Хрущев, успокоившись, на прощание протянул мне руку: "Мне такие люди нравятся. В вас сидят ангел и дьявол. Имейте в виду, если победит дьявол, мы вас уничтожим!" Самым парадоксальным и невероятным итогом этого скандала стало, наверное, то, что именно Эрнст Неизвестный потом поставил на могиле Хрущева знаменитый черно-белый памятник.
После выставки художники боялись повторения сталинских репрессий. Им перестали звонить знакомые, с ними разрывали договоры, от них отворачивались друзья. Все ждали, что за ними вот-вот придут и арестуют. Но этого не случилось. Хрущев, хоть и не понимал авангардизм, осознавал его значение для развития общества.
Современное искусство в СССР так и не стало официальным, но и до конца запрещенным оно не было. Его придавливали, придерживали, но не загоняли в подполье.